Крым это состояние души

Ага. Нашла
http://koktebel.ecrimea.ru/index.php/topic,6848.0.html

Ага. Нашла
http://koktebel.ecrimea.ru/index.php/topic,6848.0.html

Прочитал там свой пост 4-х летней давности. Никаких изменений

У Маяковского про Евпаторию.

Чуть вздыхает волна,
и, вторя ей,
ветерок
над Евпаторией.
Ветерки эти самые
рыскают,
гладят
щеку евпаторийскую.
Ляжем
пляжем
в песочке рыться мы
бронзовыми
евпаторийцами.
Скрип уключин,
всплески
и крики -
развлекаются
евпаторийки.
В дым черны,
в тюбетейках ярких
караимы
евпаторьяки.
И сравнясь,
загорают рьяней
москвичи -
евпаторьяне.
Всюду розы
на ножках тонких.
Радуются
евпаторёнки.
Все болезни
выжмут
горячие
грязи
евпаторячьи.
Пуд за лето
с любого толстого
соскребет
евпаторство.
Очень жаль мне
тех,
которые
не бывали
в Евпатории.

 НА ЮЖНОМ БЕРЕГУ КРЫМА
(Дм. Мережковский)

Немая вилла спит под пенье волн мятежных...
Здесь грустью дышит всё — и небо, и земля,
И сень плакучих ив, и маргариток нежных 
                   Безмолвные поля...
Сквозь сон журчат струи в тени кустов лавровых,
И стаи пчел гудят в заросших цветниках,
И острый кипарис над кущей роз пунцовых
                   Чернеет в небесах...
Зато, незримые, цветут пышнее розы,
Таинственнее льет фонтан в тени ветвей
                   Невидимые слезы,
                   И плачет соловей...
Его уже давно, давно никто не слышит,
И окна ставнями закрыты много лет...
Меж тем как всё кругом глубоким счастьем дышит, 
                   Счастливых нет!
Зато в тени аллей живет воспоминанье
И сладостная грусть умчавшихся годов, —
      Как чайной розы теплое дыханье,
                   Как музыка валов... 

Немая вилла. Вероятно, речь идет о владельческом дворце П. П. Шувалова, которому принадлежал Мисхор, — белом особняке с колоннадой, обращенном фасадом к морю и расположенном в обширном парке с оливковой рощей и кипарисовой аллеей. Но возможно, имеется в виду дворец графа Воронцова, расположенный на границе между Мисхором и Алупкой, который в конце века был в запустении. Владелице замка, графине Воронцовой, возлюбленной Пушкина, Мережковский-ребенок был представлен во время одной из его детских поездок в Крым (возможно, на этот эпизод намекает ст.: Зато в тени аллей живет воспоминанье и т. д.).
Мисгор (Мисхор) — приморский курорт недалеко от Ялты.(с)



А вот здесь история имения Нарышкиных в Мисхоре. http://www.n-mishor.com/history.html

Вот здесь http://www.n-mishor.com/photogallery_naryshkin.html фото той самой виллы, о которой идет речь в стихотворении Мережковского. Сейчас это один из корпусов ЛОЦ Нижний Мисхор.

Настой на снах в пустынном Судаке...
Мне с той землей не быть накоротке,
она любима, но не богоданна.
Алчак-Кая, Солхат, Бахчисарай...
Я понял там, чем стал Господень рай
после изгнанья Евы и Адама.

Как непристойно Крыму без татар.
Шашлычных углей лакомый угар,
заросших кладбищ надписи резные,
облезлый ослик, движущий арбу,
верблюжесть гор с кустами на горбу,
и все кругом - такая не Россия.

Я проходил по выжженным степям
и припадал к возвышенным стопам
кремнистых чудищ, див кудлатоспинных.
Везде, как воздух, чуялся Восток -
пастух без стада, светел и жесток,
одетый в рвань, но с посохом в рубинах.

Который раз, не ведая зачем
я поднимался лесом на Перчем,
где прах мечей в скупые недра вложен,
где с высоты Георгия монах
смотрел на горы в складках и тенях,
что рисовал Максимильян Волошин.

Буддийский поп, украинский паныч,
в Москве француз, во Франции москвич,
на стержне жизни мастер на все руки,
он свил гнездо в трагическом Крыму,
чтоб днем и ночью сердце рвал ему
стоперстый вопль окаменелой муки.

Борис Чичибабин. Судакские элегии (отрывок). 1974

  nikolai, +!

У Друниной нашла.

Старый Крым.
Куры, яблони, белые хаты —
Старый Крым на деревню похож.
Неужели он звался Солхатом
И ввергал неприятеля в дрожь?

Современнику кажется странным,
Что когда-то, в былые года,
Здесь бессчетные шли караваны,
Золотая гуляла Орда.

Воспевали тот город поэты,
И с Багдадом соперничал он.
Где же храмы, дворцы, минареты?—
Погрузились в истории сон…

Куры, вишни, славянские лица,
Скромность белых украинских хат.
Где ж ты, ханов надменных столица —
Неприступный и пышный Солхат?

Где ты, где ты?— ответа не слышу.
За веками проходят века.
Так над степью и над Агармышем
Равнодушно плывут облака…

У Мандельштама нашёл:

Еще далеко асфоделей
Прозрачно-серая весна.
Пока еще на самом деле
Шуршит песок, кипит волна.
Но здесь душа моя вступает,
Как Персефона, в легкий круг,
И в царстве мертвых не бывает
Прелестных загорелых рук.
Зачем же лодке доверяем
Мы тяжесть урны гробовой
И праздник черных роз свершаем
Над аметистовой водой?
Туда душа моя стремится,
За мыс туманный Меганом,
И черный парус возвратится
Оттуда после похорон…

1917

nikolai, Не самое популярное у Мандельштама.