История Коктебеля

История Коктебеля

Года рождения Коктебеля никто не знает. Но известно, что на его территории находилось крупное средневековое поселение, превратившееся со временем в морской торговый город. Долины вокруг Карадага издавна были обитаемы. Свидетельство тому — каменные шлифованные молотки, найденные у восточного склона горы Святой. В начале I в. до н.э. в этих местах жили легендарные киммерийцы, самый древний из обитавших в Крыму народов. В средневековье жителями Коктебеля были скорее всего местные племена — потомки тавров к скифов, смешавшиеся с выходцами из Боспора — греками, сарматами и аланами. В Х в. поселение разрушено печенегами. Жизнь в нем возобновилась только через два-три столетия.

Со временем на месте нынешнего Коктебеля возникла татарская деревушка, а в начале XIX в. nут поселились выходцы из Болгарии. Почти до конца прошлого столетия Коктебель был крошечным поселением, связанным с Феодосией плохой грунтовой дорогой. Экипажи по ней катили в клубах едкой желтой пыли, а проезд оплачивался по самой высокой таксе.

Коктебельская долина почти вся принадлежала академику Эдуарду Андреевичу Юнге. Замечательный окулист, создавший русскую школу лечения глазных болезней, он интересовался египетской культурой, был человеком на редкость разносторонним. Выйдя в отставку, он задумал превратить в цветущий сад засушливую и дикую Коктебельскую долину. Ему виделись искусственное водохранилище, которое поило бы водой виноградники, красивые удобные дачи на склонах, великолепная дорога, связывающая поселок с Феодосией. Однако денег на это не хватило.

Наследники Юнге решили действовать другим путем — распродать землю людям, которые на манер колонистов принялись бы цивилизовать Коктебель. Одной из первых купила участок у самого моря мать будущего поэта, художника и критика Максимилиана Волошина — Елена Оттобальдовна. Она засадила его деревьями, положив, таким образом, начало нынешнему парку Литфонда. Через несколько лет в Коктебеле обосновываются детская писательница Н.И. Манасеина, поэтесса П.С. Соловьева, оперная артистка - М.А. Дейша-Сионицкая, выдающийся оперный певец В.И. Касторский. До начала 1913 г. подолгу жила в Коктебеле жена Э.А. Юнге Екатерина Федоровна. Она была дочерью художника и скульптора Федора Толстого, вице-президента Академии художеств, и троюродной сестрой Льва Толстого.

Постепенно Коктебель превратился в поселок научной и художественной интеллигенции. Еще в 1888 г. здесь побывал Чехов. В 1912 приобрел дачу К. Тренев, позднее (в 1915) — В. Вересаев. В мае 1913 г. Коктебель посетили члены семьи Ульяновых: Мария Александровна, Дмитрий Ильич с женой и Анна Ильинична с приемным сыном.

С Коктебелем связаны жизнь и творчество необычайно самобытного художника и поэта Максимилиана Волошина. Поэт, художник, краевед, археолог-любитель, отыскавший вблизи Коктебеля остатки древнего поселения; человек, не мысливший себя вдали от родины, от ее судеб — таким был М. Волошин. Он похоронен на вершине горной гряды Кучук-Енишар, неподалеку от мыса Хамелеон. Это место указал сам поэт. Перед смертью он просил не сажать вокруг его могилы цветов и деревьев, так как любил Коктебель именно за первозданную и дикую красоту, которой не успела коснуться рука человека.

С конца 1974 г. Дом-музей Волошина существует как литературный отдел Феодосийской картинной галереи. Здесь сохраняется уникальная библиотека, которую М. Волошин начал собирать еще в Париже. В доме — лучшее собрание картин и акварелей самого Волошина (свыше полутора тысяч!), многие оригинальные работы его друга феодосийца .Ф. Богаевского. Интересна коллекция портретов хозяина дома, исполненных известными художниками К.С. Петровым-Водкиным, А.Я. Головиным, Е.С. Кругликовой, А.П. Остроумовой-Лебедевой, Г.С. Верейским. Два портрета Волошина принадлежат кисти замечательного мексиканского художника Диего Риверы. Дом поэта — это не только волошинский мемориальный музей, но и место общения многих писателей, поэтов, художников, музыкантов, ученых. Гостями Волошина были Тренев и Вересаев, Грин и Эренбург, Булгаков и Пришвин, сестры М. и А. Цветаевы, художники Полевов, Петров-Водкин, Кончаловский, Остроумова-Лебедева, Кругликова, Р. Фальк, А. Бенуа, Латри, Лентулов, скульпторы Матвеев и Данько, композитор Спендиаров, певица Зоя Лодий и другие.

Подолгу жил у Волошина Алексей Толстой. Хозяин соорудил для гостя специальное бюро (А. Толстой работал стоя), которое сохранилось до наших дней. Другом дома была поэтесса Майя Кудашева, будущая жена Ромена Роллана. В 1917 г. в Коктебеле побывал А.М. Горький. Он тоже был частым гостем поэта. Ужинал на самом пляже — в заведении грека Синопли, однокомнатном деревянном домике со ставнями. Жители волошинского дома изукрасили его забавными картинками и стихами. Это было кафе “Бубны”, расписанное среди прочих талантливым художником Аристархом Лентуловым. На одной из стен Лентулов изобразил огромную фигуру А. Толстого, закутанного в простыню на манер тоги. Надпись гласила; “Прохожий, стой1 Алексей Толстой”. В пару к нему — на другой стене — был представлен такой же гигантский Волошин с соответствующей смешной надписью. В 1924 г. у Волошина гостил Брюсов. По его инициативе в Коктебеле были организованы своеобразные литературные турниры. Специально для такого турнира Брюсов написал, в частности, свое известное стихотворение “Соломон”. В стенах Дома поэта побывали И. Сельвинский, К. Чуковский, “В. Рождественский, Н. Заболоцкий, М. Шагинян. Здесь, уже после смерти хозяина дома, жил летом 1936 г. писатель Андрей Платонов.

В 1935 г. в Коктебеле было уже пять домов отдыха, не считая Дома творчества Литфонда, еще через три года их стало семь. Именно в это время Коктебель получил свое новое имя — Планерское — и стал считаться уже не деревней, а поселком. Во время Великой Отечественной войны, когда Крым был оккупирован фашистами, в коктебельских горах гремели выстрелы. Многие жители поселка ушли в партизанские отряды. Мемориальный комплекс на Холме Славы в Планерском хранит память об односельчанах, отдавших жизнь за освобождение родины.

информация с www.more.ua

    Что я могу добавить? Анализ карадагского Пещерного городка в Хоба-Тепе показывает, что уже во времена т.н. "неандертальцев" (35-26 тыс. лет назад),  и уж, во всяком случае, во времена т.н. "верхнего палеолита" (26-13 тыс. лет назад), тут было святилище и т.н. Священный городок. Некоторые пещерные навесы явно подтёсаны: к ним прислонялись деревянные стволы, создавая достаточно большие помещения. Некоторые т.н. "фигуры выветривания", по-видимому, тоже были подтёсаны с целью усилить соттветствующее сходство и представляли собой соответствующих идолов. Перед входом в Пещерный городок явно возвышается изображение Великой Матери, которой здесь поклонялись. Статуи и святилище точно функционировали в 13-11-9 тыс. до н.э. Но здесь наверняка было святилище и в более поздние времена - например, во времена тавров. Перед Смотровой площадкой в Хоба-Тепе в скале, по которой надо пробраться, чтобы пройти к Смтровой площадке, находится небольшая пещерка с выбитым "окошком": здесь находился оракул, жрец, воплощавший в себе т.н. "живого бога". С самой Смотровой площадки (она расположена на 280-метровом обрыве и обращена к Львиной бухте) тавры наверняка сбрасывали вниз тела приносимых в жертву людей. Судя по всему, это святилище и оракул функционировало и во времена древних греков. Смотровая площадка - самое роскошное место на Карадаге, это его - Сердце! Кто тут не бывал, тот Карадага не видал! Здесь была книга в алюминиевом ящике, в которой расписывался всякий, кто добирался сюда.
     Советую т.н. "Экологичекую тропу" для Ваших экскурсоводов переименовать в "Священную тропу", поскольку наверняка по древней терминологии именно такое название она имела.
      Кто это писал? Это писал человек, который дал название "Французский пляж", основательно исследовал историю Кафской местности, житель этих мест и автор стихотворения "Тихая бухта", заглянувший сюда. Было бы несправедливо, если бы этого стихотворения здесь, на сайте, не было:
   
Тихая бухта

В том краю, где песчаны так кручи,
Где б в тоске шли Волошин и Рерих,
И где Солнце безжалостно жгуче,
Только я оживлял этот берег,
Только я его делал певучим!

По обрывам, тропинкам сыпучим
Я сбегал к синеглазому морю,
Околдованный гулом созвучий,
Белоснежной волной на просторе.
В том краю, где пустынны так кручи.

Весь захлёстанный ветром пахучим -
Не унылый Волошин иль Рерих! -
Расцарапанный веткой колючей
Я влетал… словно камень падучий!..
На роскошный и ветреный берег.
На песок раскалённый и жгучий!

Проклиная песок тот зыбучий
(Я тонул в нём почти по колено!),
Как я рвался - вслед птице летучей! -
Убегая из Вашего плена…
В том краю, где пустынны так кручи....

И внимал я, простором научен,
Плеску волн и свободному ветру,
Кликам чаек, чей голос так звучен,
Распахнувшимся вдруг километрам!
В том краю, где я счастьем был мучим.

На обрыв забираясь сыпучий
К эдельвейсам расцветшим добраться,
Я держался лишь веткой ползучей,
Где пришлось мне с орлами сражаться
На вершине роскошных излучин!

Где плясал только ветер летучий,
Где б я мог – лишь удар! – и сорваться…
Как однажды другой – невезучий.
Как я счастливо мог рассмеяться
В том краю, где пустынны так кручи!

Был я бледен тогда и беззвучен:
От атак трёх орлов откидаться!
На обрыве отвеснейшей кручи
Я заставил тех тварей убраться!
В том краю, где я битвам научен!

В том краю – где, с мечтой не разлучен,
На холмах я один мог скитаться,
Где стихи – и просты и певучи…
Что, наверно, навек мне остаться
В том краю, где пустынны так кручи!

Где в заливах накаты гремучи!
И роскошен их пенный разгул!..
Где валы и грозны, и могучи,
А удары – сливаются в гул…
В том краю, где лишь море да кручи!

Словно бог, соскользнувший из тучи,
Я стоял у обрывистой кручи.
Не какой-то Волошин иль Рерих!..
Только я оживлял этот берег,
Только я его делал певучим.

В том краю, где пустынны так кручи.
В той стране, где я счастьем был мучим!